По окончании обучения Павлу, как ученому-книж-нику, был открыт путь к самым влиятельным должностям. Для этого у него были все предпосылки: его обучал и наставлял раббан Гамалиил Старший, знаменитейший законоучитель. Он превзошел многих из своих сверстников и соучеников—это было общепризнано.
Он не только умел излагать законы, но и в своем поведении был безупречен. Он был чистокровный израилит из колена Вениаминова, а это могли сказать о себе далеко не все книжники!
Павел—вениаминит, то есть он принадлежит к роду, который, вместе с Саулом—израильским царем, играл ведущую роль в истории Израиля. Для него решающим является знание Торы, почитание предания отцов.
Первый библейский образец «книжника», «законника», законоучителя являл собой священник Ездра, который «расположил сердце свое к тому, чтобы изучать закон Господень и исполнять его, и учить в Израиле закону и правде» (1 Ездр.7,10). Несомненно, что и до Ездры существовали законники, но только начиная с него, мы можем проследить постепенное превращение их в особое сословие.
Завоевание Иерусалима, разрушение храма и вавилонское пленение народа лишили Израиль его религиозного центра. По закону жертвы можно было приносить только в Иерусалимском храме; а поскольку это было теперь невозможно, то больше значения стали придавать культовым действиям, заповеди о субботе и обрезанию. Сооружение синагоги, в которой молитва заступила место жертвоприношения, приходится именно на это время. Собственно изгнание продолжалось пятьдесят лет; персидский царь Кир, без боя овладевший вавилонской столицей, сделал Вавилон персидской провинцией и разрешил иудеям вернуться на родину и восстановить храм. Из-за трудных условий жизни, в которых оказались вернувшиеся на родину, строительство замедлилось и в конце концов совсем остановилось; только через двадцать лет храм был восстановлен, но в значительно более скромных размерах. Воссоздание израильской общины легло на плечи вышеназванного Ездры. В качестве поверенного в иудейских делах при персидском правительстве он был послан в Иерусалим. Здесь он вновь торжественно огласил Книгу закона Моисея и отредактировал в ее окончательном виде: Пятикнижие стало законом и приобрело то значение, которого оно до сих пор еще не имело. В то время как Неемия, влиятельный иудей при персидском дворе, в качестве полномочного наместника восстанавливал стены Иерусалима, Ездра окружил народ «оградой закона», под защитой которого он должен был сохранять себя в чистоте.
Однако новые, по сравнению с эпохой до вавилонского пленения, условия поставили много новых вопросов, на которые могли ответить только искушенные в законах книжники. К тому же иврит в качестве народного языка из-за бракосочетаний с иностранцами был постепенно вытеснен и оставался теперь в употреблении только как язык письменности и ученых; напротив, арамейский язык, введенный с V века в качестве канцелярского языка для больших областей Персидской империи, пробивал себе путь. Это делало необходимыми новые пояснения, изложения, комментарии, а также переводы Священного Писания. Значение и влияние законников все более возрастали: их все стали признавать вождями народа. Они приобрели высокие заслуги в эпоху Маккавеев; старец Еле-азар, который предпочел претерпеть мученическую смерть, но не преступить закон, был книжник, законник. На рубеже первого, дохристианского столетия книжникам даже удалось добиться влиятельных позиций в Синедрионе. Наряду с первосвященниками и представителями иерусалимских аристократических семей («старейшинами») они образуют третью группу Верховного совета, состоявшего из 71 члена.
Мужи, посвящавшие себя, так же как и Павел, изучению Торы, происходили из разных слоев населения. Академическое образование открывало им путь к должностям законодателей, учителей и судей. Но это не приносило им много дохода; законникам даже запрещалось получать плату за их учительскую деятельность; это—то же самое требование, которое предъявляет к Своим ученикам Иисус Христос: «Даром получили, даром давайте» (Мф.10,8). Если книжник и не обречен на нищенство—он ведь обучен ремеслу, которое его может прокормить,—то иногда он все же впадает в подлинную нищету.
Позднее, в своих Посланиях, Павел будет не раз указывать на то, что учитель имеет право на поддержку общины. При этом он может даже сослаться на слова Господа о том, что трудящийся достоин награды за труды свои (Лк.10,7). Если он сам не пользуется этим правом, чтобы сохранить независимость от дающего и не возбудить подозрения в корыстолюбии, то он, во всяком случае, не думает полностью отказываться от этого права. Там же, где он действительно что-то принял от общины (речь идет о его любимом детище-общине в Филиппах), то он в своем благодарственном Послании тщательно избегает слова «благодарю».
Благоговение, которым были окружены книжники, и внимание к ним со стороны народа иллюстрирует небольшое происшествие, переданное Талмудом. Было в обычае провожать первосвященника вечером, накануне дня Примирения, после окончания богослужения из храма домой. Но когда навстречу такой процессии однажды показались два книжника, толпа оставила первосвященника, к его неудовольствию, и стала сопровождать раввинов.
Чтобы привлечь внимание к себе, книжники очень заботились о своем внешнем виде: они носили особые мантии, волочившиеся по земле; из демонстративной набожности не снимали целый день молитвенные ремни и делали предписанные кисти на одежде особенно длинными. Они требовали, чтобы на улице их первыми приветствовали, обращаясь к ним со словами «рав-ви», «отче» и «господин». Если их куда-нибудь приглашали, то они ожидали для себя почетного места и использовали гостеприимство в корыстных целях. В синагогах они занимали первые места.
Павел пользуется характерным для раввинов речевым оборотом, когда в Послании к Римлянам перечисляет все те титулы, которые присвоил себе самонадеянно Израиль и которыми книжник именовал себя, противопоставляя себя народу: «Путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины» (Рим.2,19-20).
И хотя Иисус Христос признает авторитет книжников как последователей Моисея и толкователей Писания, но обличает их высокоумие и лицемерие, отметает их ритуальные предписания и осуждает их казуистику. Обладающий острым, проницательным взглядом и верной интуицией, книжник Павел видел в этом смертельного врага своих воззрений. Не удивительно поэтому, что Синедрион именно ему, принадлежавшему к влиятельной партии фарисеев, доверил сопровождать христиан Дамаска на суд в Иерусалим.