Отче! в руки Твои предаю дух Мой. Лк.23,46. Близился к вечеру весенний день. Толпа народа, пришедшего из разных концов земли на пасхальные дни в Иерусалим, собралась на Голгофе, желая увидеть Того, Кто осмелился сказать, как утверждали лжесвидетели, что в три дня сможет разрушить и заново восстановить Иерусалимский храм.

Все хотели посмотреть, как будет умирать на кресте Тот, Который несколько дней назад воскресил Лазаря, уже четыре дня находившегося во гробе. Хотели увидеть смерть Того, о Котором слышали необыкновенные вещи: Он пятью хлебами насытил пять тысяч человек, словом исцелил страдавшего более 30 лет расслабленного; больше того— Он сказал ученикам, что Бог и Он—Едино, что Он— Сын Божий, за что иудеи хотели побить Его камнями.

Толпа толковала, спорила, потешалась. А Тот, на Которого пришли посмотреть, терпел муки. Никто из окружавших не осмелился облегчить Его страшной смертельной участи.

Видела Пречистая Дева Мария предсмертные муки Сына, видел и апостол Иоанн. Предсмертная тишина неожиданно была нарушена—из уст Умирающего послышались слова: "Отче! в руки Твои предаю дух Мой", после чего Иисус, склонив голову, умер.

Умер Иисус Христос, умер по любви к нам. Его очи, излучавшие свет Божества, угасли; уста, умевшие только благословлять, сомкнулись; руки, которые одним прикосновением исцеляли людей, омертвели; перестало биться сердце, в котором всегда горел огонь любви к людям.

Земля потряслась, солнце померкло, камни стали распадаться. Больше того: гробы, святые и нерушимые места покоя, отверзлись. Едва народ уразумел, что происходит, и многие, осмелившись, стали бить себя в грудь, как последовали новые известия; завеса, которая отделяла неприступное место Святая Святых от всех остальных частей храма, разодралась сверху донизу. А из отверстых гробов стали выходить умершие. Отверстые гробы свидетельствовали о том, что через смерть Иисуса Христа должно совершиться воскресение мертвых. Завеса учила, что смертью Спасителя открылось людям небо, уничтожена преграда, отделявшая человека от Бога, праведники будут созерцать Лицо Божие.

Страх, для выражения которого слаб язык людской, страх, больше которого может быть только тот, что вспыхнет, когда труба Архангела возвестит кончину мира, охватил всех стоявших на Голгофе и видевших смерть Спасителя.

Все употребил Господь, чтобы спасти людей от рабства диаволу. Не как могущественный Царь, а как бедный Сын Человеческий пришел Он в мир, чтобы исцелить сердца людей, но люди не хотели Его понять. Жил Он среди людей, не имея ни вины, ни порока, творил чудеса, которых человек не может творить, учил народ вечным истинам, терпел лишения и муки, но и это не могло умягчить сердца людей, образумить их. И тогда потребовалась Его смерть.

Умер Сын Божий, но мы, слыша Его последние слова, Его последний вздох, не будем думать, что слабость или закон природы привели Его к смерти. Спаситель умер потому, что Сам этого хотел. Его подвиг и смерть—это воля Божия.

Умирает человек, ибо он должен умереть. Умирает Спаситель, но Его смерть не есть простой удел слабой человеческой природы—она есть проявление Его могущественной силы. "Власть имею отдать жизнь, власть имею принять ее",—учил Христос. Разве Тот, Кто имел власть словом вернуть жизнь умершему Лазарю, не мог и Себя защитить? "Я есмь воскресение и жизнь",—сказал Спаситель (Ин. 11,25).

Не людская злоба отняла у Него жизнь, отняла ее Его любовь. Пришел час Его—и Он исполнил волю небес.

Исполнилась воля Божия и о нас. Мы стали искупленными христианами. Но это не значит, что мы должны только носить имя Христово. Это не значит, что мы должны только верить в Него, ибо и бесы веруют и трепещут, это значит, что мы должны быть Его учениками—последователями, исполнителями Его воли. "Я есмь Путь",—сказал Господь (Ин. 14,6). Этим и только этим путем надлежит нам идти.

Мы должны быть подобными Ему и по жизни и по смерти. Нет лучшего лекарства от болезни греха, чем память о смерти. Если бы мы понимали это, то наша смерть не была бы для нас столь страшной. Мы больше думали б о душе, о добродетелях, о покаянии. Мы именовали бы смерть не концом жизни, а началом вечного бытия. Если бы мы имели перед очами спасительную смерть Сына Божия, мы бы меньше грешили, мы бы держались правды: "Помни последняя твоя, и вовек не согрешишь" (Сир.7,39).

← Проповедь за вечерней перед чином Прощения		Слово на Пассии →