Богословские и пастырские вопросы формирования клира в Православной Церкви

В пределах богословских наук пастырство в Церкви может быть рассмотрено, по крайней мере, с трех точек зрения: пастырство как эмпирическая данность церковной жизни; пастырство как процесс, в котором осуществляется синергизм Бога с человеком; и, наконец, пастырство как предмет эсхатологических чаяний Церкви, ожидающей единого Великого Пастыря (Ин. 10,16). Из этих трех аспектов пастырства в рамках поставленной темы нас будет интересовать, главным образом, первый, предполагающий устано-вительный характер пастырства. Пастырство есть Божественное установление, но оно же есть и человеческое учреждение, и как таковое оно должно быть осмыслено в контексте каждой Поместной Церкви.

Прежде всего представляется необходимым выявить соотносительность самих понятий священства и пастырства. Не вдаваясь в подробный богословский анализ этих понятий, следует, по-видимому, признать, что в целом их смысловой, семантический объем совпадает. Эмпирически мы не отличаем пастыря от священника, хотя и выделяем различную функциональную направленность в священстве и в пастырстве. Понятием "духовенство" в Русской Церкви постулируется отличие священной иерархии от мирян, т.е. народа церковного, который, будучи наследием Божиим (1 Пет.5,3), вверяется ее духовному руководству. В этом смысле духовенство получает наименование клира, а вся иерархия Православной Церкви в целом разделяется на епископат, клир и паству.

Когда мы говорим о богословских и пастырских вопросах формирования клира, то имеем в виду, прежде всего, человеческий элемент, или внешний фактор в жизни Церкви. Последний находится в определенном отношении к объективному Божественному фактору, будучи связан с ним как функция и аргумент. Это значит, что Бог избирает те человеческие средства, посредством которых церковная диакония приобретает антропологическое измерение и перспективу. При этом субъективная качественная сторона человека имеет не принципиальное, а лишь предрасполагающее значение, ибо Бог из камней может воздвигнуть детей Аврааму (Мф.3,9) и сила Христа в немощи совершается (2 Кор. 12,9).

Иерархическое служение в Церкви есть акт Промыслительного действия о человеке, который является предметом Божественного попечения. Феноменальным выражением Промысла является поставление на иерархическое служение избранных членов общины, с диаконией которых связывается гарантия исторической перспективы в жизни Церкви. В то же время убеждение каждой Поместной Церкви, что ее священнослужение своими корнями восходит ко Христу, дает каждой из них право видеть в иерархическом служении ноуменальный внутренний смысл.

Воспринимая пастырство как эмпирическую данность, т.е. в качестве неотъемлемого конститутивного элемента в жизни Церкви, мы не задаемся вопросом о том, почему Богом Откровения установлена и освящена именно эта форма отношения Его к миру. Подобный вопрос означал бы дерзновенную, богословски неоправданную попытку детерминизации того, что относится к области Творческой абсолютной свободы. Глубина премудрости, которой Господь человеколюбно все строит, сокрыта от конечного человеческого ведения. Мы верим, что Церковь как ковчег спасения является результатом, или плодом, Божественного домостроительства, а священство есть инструмент Божественной икономии, предполагающей и включающей спасение человека. Но когда мы говорим о пастырстве в его человеческом измерении, то должны, во-первых, констатировать—на всем протяжении человеческой истории—неуклонную тенденцию к пастырству, которое в своих исторических формах прообразовало вечное священство Христа. Во-вторых, и это самое главное, мы должны видеть в новозаветном священстве актуализацию спасительного дела Христова и выражение спасающей функции Церкви.

Господь завещал апостолам, чтобы Его священнослужение и проповедь были совершаемы в целом мире. Мы знаем о желании Господа относительно совершения Евхаристии в Его воспоминание (Лк.22,19). Понятием "воспоминание" предполагается обетование о пребывании с нами Христа во все дни до скончания века (Мф.28,20). Утверждая Божественное присутствие в мире, которое осуществляется через Церковь, мы должны констатировать иное отношение мира к Богу, чем то, которое было до Боговоплоще-ния (Евр.5,7). Пришествием Христа в мир обозначилась та линия исторического и, вместе, метафизического разграничения, которая отделяет "ветхое" от "нового". Отношение человека к Богу в Ветхом Завете выражалось, главным образом, в категории твар-ности. В Боговоплощении и в личном подвиге Господа Иисуса Христа была преодолена инертность твар-ной природы, и отношение человека к Богу уже определяется преимущественно в категориях икономи-ческого порядка. Бог хочет всем человекам спастись и прийти в познание истины (1 Тим.2,4), и поэтому Он делает спасение каждой конкретной личности и всего человеческого общества в целом реально осуществимым.

В потенциальной осуществимости личного спасения заключается универсальность субъективной со-териологии. Главным предположением, или предпосылкой, субъективной сотериологии является ее си-нергийный характер. Человеческий элемент в синергизме как богочеловечестве может быть рассмотрен, во-первых, в личном, субъективном плане, и, во-вторых, в аспекте церковной диаконии. В обоих случаях человеческий элемент определяется конкретными изменяющимися условиями в жизни национальных, культурных и общественно-исторических структур. Однако, несмотря на свою внешнюю относительность, антропологический фактор составляет необходимое условие синергизма, осуществляемого как на индивидуальном, так и на общецерковном уровнях. Первое обязательно для каждого члена Церкви, второе проявляется в иерархическом служении.

Ознакомление с иерархической структурой той или иной Поместной Церкви и, в частности, с вопросами, связанными с формированием клира, представляет интерес как с точки зрения экклезиологии данной Церкви, так и в плане экуменических исследований. Достаточно указать лишь на тот факт, что критерием неразделенности Церкви в историческом прошлом и гарантией единства разобщенных в наше время Церквей является именно общение церковной иерархии, как это в принципе осуществлялось в совместных консилиарных деяниях и литургическом служении епископов всех Поместных Церквей в эпоху Вселенских Соборов.

Говоря о феноменологической стороне церковной жизни, мы имеем в виду, прежде всего, историческую относительность той или иной Поместной Церкви. Но эта относительность есть релятивизм исключительно временного, хронологического порядка. Поэтому никакая относительность вообще не исключает вечную ноуменальную сущность Церкви.

В этом смысле Православная Русская Церковь сознает себя наследницей не только кириархальной Константинопольской Церкви, но и Вселенской Церкви в целом. Вместе с другими древними и новыми Поместными Церквами Русская Церковь принимает богословие и традицию Неразделенной Церкви и в этом уважении к ее историческому прошлому стремится в соборном церковном движении к будущему. В отношении иерархии нужно сказать, что без этого будущего не имеют реальной подлинности ни ее настоящее, ни прошлое, которые зиждутся на идее апостольского преемства, предполагающего его актуализацию в непрерывной истории.

У нашей Церкви есть свое собственное духовное измерение. Основные атрибуты природы Вселенской Церкви, а именно: иерархический путь, догматическая истина и тайноводственная жизнь—исторически унаследованы и усвоены Полнотой Русской Церкви. При этом неизменная природа Церкви воплощается и раскрывается в качественно различных условиях, которые на протяжении бытия Церкви определяются историческими и социальными факторами. Русская Церковь имеет все признаки институционного бытия, характерные для новейшего времени. Прежде всего, в связи с поставленной темой, мы здесь имеем в виду духовные школы нашей Церкви, в которых осуществляется богословско-пастырская подготовка ее священнослужителей.

Первый вопрос, который обычно ставится в связи с проблематикой пастырско-богословского образования, это вопрос, кто идет в духовную школу. И самый общий ответ на него может быть таким, что священство как кафолическая функция Церкви является вечным неотъемлемым элементом церковной жизни. Бытие Церкви необходимо предполагает священство. Все слои общества, в котором живет и функционирует Церковь, пронизываются исходящими от нее благодатными токами религиозной духовности. Молодые абитуриенты являются выходцами из семей священнослужителей, рабочих и служащих. Элементарные сведения из области вероучения, полученные ими от родителей и от соприкосновения с жизнью храма, а главное, живая искренняя вера и истинное христианское благочестие позволяют им приступить к фундаментальному богословскому образованию в духовной школе. Решение поступить в духовную школу является личным свободным актом каждого молодого человека, делом его религиозной совести или ответом на внутреннее призвание к пастырству. Поэтому такой шаг не является результатом того, что можно было бы назвать экзистенциалистской богословской позицией, исходящей из концепции "есть Бог и я", поскольку, кроме личного спасения, здесь мыслится церковное служение, имеющее целью спасение ближних. Далее, говоря об объективной возможности получения богословского образования, следует сказать, что для нашего юношества, воспитанного в исконно православных традициях и решившегося посвятить свою жизнь служению Богу в священном сане, двери в духовную школу всегда открыты.

Как правило, у каждого абитуриента за плечами десять классов средней школы, и это избавляет от необходимости включения в семинарский и академический курсы общеобразовательных дисциплин, как это было в Синодальный период. Однако в отношении богословских, литургических и церковно-исторических сведений диапазон подготовки чрезвычайно широк. Встречаются абитуриенты, осведомленность которых удовлетворяет лишь требованиям программы для поступающих, но есть и такие, которые хорошо знакомы со Священным Писанием, церковным богослужением, читали богословскую и святоотеческую литературу. Этот факт отражает широкую амплитуду и разносторонность духовных запросов и интересов, с которыми наша православная молодежь приступает к богословско-пастырскому образованию.

Перед духовными школами нашей Церкви поставлена динамическая задача. Она определяется повышенными и все возрастающими требованиями к пастырскому служению в современном обществе. Все прошлое в богословии должно быть оценено как процесс, и на основании этой оценки должны быть намечены пути его дальнейшего развития. При этом само собой разумеется, что пастырское богословское образование не может пониматься традиционно статически, как некий установленный минимум, необходимый для совершения церковного служения. Как непрерывная функция Церкви, богословие в целом есть процесс, и пастырское образование должно пониматься как включение в этот процесс, предполагающее восполнение и обогащение церковного богословия уже в личном творческом поиске каждого пастыря в его предстоящем служении. Без этой отдачи, без творчества напрасен будет принятый от Господа талант. Более того, отсутствие реальной перспективы богословского поиска противоречит самой природе христианского пастырства, основанного на заповеди Господа творить и учить (Мф.5,19).

В плане учебном и богословском эта заповедь Господа, смысл которой, разумеется, не может быть ограничен рамками одной только нравственности, означает, во-первых, необходимость изучения всего, что дано историей религиозной мысли о Боге, и, во-вторых, привлечение к творчеству новых форм. Последнее должно пониматься как богословский ответ на проблемы и чаяния современного человечества. Чтобы быть понятым в обществе, пастырь должен ориентироваться в области новейшей богословской проблематики, отражающей соотносительность ее актуальным научно-философским вопросам нашего времени.

К числу вопросов, являющихся предметом обсуждения в объеме учебного курса, следует отнести проблему современного богословского истолкования библейской и святоотеческой традиции в Церкви. В свое время отход от святоотеческого богословия выразился в тенденции постулировать обоснование Бога в рассудочно-философских категориях. Бог понимался как Первопричина мира, его Перводвигатель. Такое представление о Боге явно не соответствует Божественному Откровению Ветхого и Нового Заветов. Бог не может быть причиной, хотя бы и первой, в бесконечном ряду имманентных причин уже потому, что Он абсолютен и трансцендентен миру. Его отношение к миру есть отношение Творца к творению, и как свидетельство Откровения оно должно стать предметом богословского осмысления и раскрытия. Пастырь Церкви должен стоять на четко обозначенной богословской позиции. Но обладание догматической истиной не должно оставаться в интеллектуальной сфере высокого богословия, поскольку истина должна освещать путь пастырского служения, чтобы он не был во мраке. Одним из основных моментов церковной диаконии является примирение человека с Богом. В сфере богословия это означает одинаковое признание и религиозную связь онтологии трансцендентного Бога (теизм) и онтологии человеческого существования (экзистенциализм). Диалектикой этих двух онтологий обусловлена диалектическая природа Церкви, представляющей реальное воплощение богочеловеческой связи. Этой диалектикой определяется замкнутость и открытость границ в сфере пастырского служения в обществе и, прежде всего, в пастырской миссии освящения мира. Приобщение человека к сакраментальной жизни Церкви есть, в принципе, его освящение, которое должно пониматься как появление в личностном бытии нового духовного качества. Метафизически область церковного освящения мира здесь замкнута, поскольку она ограничивается линией мир—Церковь, но эмпирически сфера актуализации пастырской миссии является открытой для всего общества в целом.

Вообще ответ на вопрос, что является главной, кардинальной проблемой в нашем богословском образовании, можно, пожалуй, сформулировать следующим образом: сегодня это ориентация нашей традиционной тематики в направлении новых насущных богословских и пастырских задач. Однако эта переоценка ценностей в духовном образовании вовсе не означает отказа от тех богословских вопросов, решение которых нам завещано предыдущей церковной эпохой. Кроме того, мы признаем, что только через творческое усвоение прошлого и только на твердом святоотеческом базисе возможны богословский поиск и интерпретация того, что составляет и придает Божественному Откровению его вне-временность, его историчность и его современность в сегодняшнем мире. Как соработнику Божественной благодати и строителю тайн Божиих (1 Кор.4,1), пастырю, по-видимому, принципиально необходимо понять диалектику церковной икономии в ее исторической ретроспективе и в ее настоящем состоянии, поскольку именно ею поддерживается и обеспечивается в жизни Церкви постоянное динамическое равновесие между старым и новым, между неизменным и преходящим, между абсолютным и относительным, между вечным и временным.

В вопросе формирования клира в Русской Церкви и, в частности, в проблеме духовного образования чрезвычайно важно выделить не только теоретический богословский аспект, который, будучи правилом веры, выражением и содержанием кафолической нормы, является предметом семинарского или академического курса. Не меньшую, если не сказать большую, значимость в этом вопросе имеет личный религиозный опыт, который, с одной стороны, не может быть предметом какой бы то ни было внешней санкции, носящей нормативный характер, а с другой стороны, не может быть и объектом внешней человеческой оценки. Здесь уместно привести слова Первосвятителя нашей Церкви, Святейшего Патриарха Пимена. Приветствуя студентов Московских духовных школ, он сказал: "... Одни знания, хотя бы и богословские, бессильны сделать вас истинными пастырями стада Христова. Для этого необходимо просвещение свыше, созидающее духовного человека, который, как говорит святой апостол Павел, может судить "о всем, а о нем судить никто не может" (1 Кор.2,15), по недоступности для душевных людей "того, что от Духа Божия" (1 Кор.2,14)" (Пимен, Патриарх Московский и всея Руси. Слова, речи, послания, обращения. М., 1977. С.374.). В объективном смысле можно лишь говорить о значении духовной жизни в вопросе формирования личности пастыря Церкви, именно пастыря-проповедника, как подтверждает сама логика вещей при ближайшем рассмотрении данного вопроса.

В Русской Церкви проповедовать слово Божие есть удел немногих, избранных Богом людей, пастырей. Избрание людей на пастырское служение Богом говорит о неизмеримой высоте и ответственности этого служения. Господь, знающий "путь праведных" (Пс.1,6), Сам избирает Своих служителей, как избрал Он и апостолов, которым сказал: "Не вы Меня избрали, а Я вас избрал" (Ин.15,16). Совершенство и святость Творца требуют и от провозвестников Его истины духовного совершенства и святости (Мф.5,48; 1 Пет. 1,15). Необходимая высота духовной жизни пастыря с очевидностью следует из самого факта призвания его на пастырское служение. Богом предузнаются и избираются личности, по твердости веры подобные камню (Мф. 16,18), в которых "нет лукавства" (Ин.1,47), каждая из которых предопределена стать избранным сосудом (Деян.9,15) благодати Христовой. Все это суть метафоры, или символы, для обозначения высших духовных реальностей, исключающих всякую интерпретацию в смысле детерминизма. Сознание церковного народа в Русской Церкви ориентировано в вопросе формирования клира, во-первых, на чисто этический аспект. Именно высота нравственной жизни является предметом благоволения Божия к человеку и условием его избрания для проповеди Евангелия. В более конкретном эмпирическом смысле речь идет о способности человека познать призывающую благодать Божию и ответить на Божественный зов. Эта способность связывается с представлением о чистоте сердца. "Чистые сердцем" (Мф.5,8) могут видеть Бога (Ис.6,5), и слышать "голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас?", и ответить на этот призыв: "Вот я, пошли меня" (Ис.6,8). Второй аспект, на который ориентировано церковное сознание, можно характеризовать как метафизическое восприятие пастырства. Здесь имеется в виду свойство церковного сознания внутренне прозревать духовную иноприродность посылаемого по отношению к тем, к кому он посылается. При этом общепринятая человеческая праведность, соответствующая естественному нравственному закону, воспринимается лишь в качестве основы и подготовительной ступени к духовной жизни во Христе, превосходящей по внутреннему содержанию праведность книжников и фарисеев (Мф.5,20). Люди, относящиеся, по-человечески, к категории "нравственных", не способны своими собственными силами возвыситься из среды народа, живущего "с нечистыми устами" (Ис.6,5), до той степени совершенства, которая требуется для благовествования слова Божия. Их усилия в этом направлении есть труд "закидывающих сети в море" (Мф.4,18), но еще не последовавших за Христом и не сделавшихся "ловцами человеков" (Мф.4,19). Это хотя и истинные израильтяне, в которых "нет лукавства" (Ин.1,47), но еще не видящие "небо отверстым и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому" (Ин. 1,51). Таким образом, рассмотрение вопроса формирования клира в Русской Церкви в том виде, как он воспринимается в церковном сознании, переносится из плоскости этической в сферу метафизического. В связи с этим возникает вопрос, что следует понимать под "иноприродностью" посылаемого для проповеди в отношении к принимающим проповедь. Откровение говорит о посланничестве в мир Сына Отцом (Ин.3,16). Сын Божий, Которого Отец освятил и послал в мир (Ин.10,36), посылает для проповеди Евангелия во всем мире (Мк. 16,15) Своих учеников, которых Он освятил Божественной истиной (Ин.17, 17-19). Вся антитетика Иоаннова Евангелия, заключающаяся в диалектическом противопоставлении "мира" и того, что "не от мира", по-видимому, указывает на гетерогенный, разнородный характер того и другого. Но если в Христологии, в богословии Никеи и Халкидона мы говорим о Божестве и Человечестве Господа, предполагая тем самым Его онтологическую иноприродность, которая делается соотносимой человеческому естеству в Воплощении, то в экзегезе 17-й главы Евангелия от Иоанна мы должны видеть пневматологический аспект поставленного вопроса. Бог и мир иноприродны друг другу, но эту иноприродность нельзя понимать в категории статики, поскольку Дух Святой, действующий в Христовой Церкви через Апостолов и их преемников, воспринявших харизму служения, освящает мир и делает его своим Богу (Еф.2,19). Благодать священства, воспринимаемая пастырем в момент хиротонии, осознается народом Божиим как сокровенный ноуменальный фактор, обусловливающий духовную иноприродность пастыря безотносительно к его эмпирическому или нравственному состоянию. Последнее, однако, не означает отказа от необходимости внутреннего духовного развития. Господь избирает и поставляет Своих служителей, чтобы они "шли и приносили плод" (Ин.15,16). Шествие по пути духовного совершенствования является обязательным условием плодотворности как проповеднической деятельности пастыря, так и его служения в целом. Критерием плодотворности пастырской диаконии является совершение дел, достойных славы Отца Небесного. Господь сказал Своим ученикам: "Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много плода" (Ин.15,8). Условием же эффективности диаконии является духовная жизнь во Христе. "Кто пребывает во Мне,—говорил Господь,—и Я в нем, тот приносит много плода" (Ин.15,5).

Сегодня многие убежденные верующие хотят, чтобы их священники были как можно больше соединены с Господом. Они рассуждают, как японский адвокат, вернувшийся к себе после посещения Арс-кого кюре. "Что вы видели в Арсе?"—спрашивали его. Он отвечал: "Я видел Господа в человеке". Так рассуждали многие святые отцы, в частности, святой Григорий Богослов.

В вопросах, связанных с формированием клира, духовной жизни во Христе, которая узнается исполнением Евангельских заповедей, придается в Русской Церкви первостепенное значение. Пастырь призван быть по высоте нравственной жизни подобен Христу, Который во всем был подобен нам, кроме греха (Евр.4,15). Как в лице Иисуса Христа человечество увидело практическое осуществление тех нравственных идеалов, которые заложены в духовной природе человека и, имея силу Божественного закона, требовали своего исполнения, так и в лице пастырей Церкви люди жаждут увидеть новое подтверждение возможности осуществления высоких этических идеалов. Достижение пастырем возможного духовного совершенства утверждает паству в истинности проповедуемого им Евангельского пути и оправдывает ее намерение следовать этим путем. Духовная жизнь, приближающая пастыря к Богу до непосредственного ведения Его в сердце, дает пастырю опытное духовное познание Бога и открывает ему истину о Боге, стоящую в своей реальной онтологической подлинности выше всякого сомнения. Убежденность в Божественной истине как результат эмпирического Богопознания является основой действенности пастырской проповеди, делающей ее словом очевидца. Пастырь, достигший обладания духовными дарами, получает силу нравственного влияния в духовном руководстве паствы, наставляя ее "как власть имеющий" (Мф.7,29). Убежденность пастыря в Божественной истине, будучи результатом личного религиозного опыта, имеет положительную объективную ценность прежде всего как существенный фактор эффективности его проповеднического служения, совершаемого им не "в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы" (1 Кор.2,4). Иными словами, духовная жизнь пастыря, являясь закваской всей его деятельности, сообщает ему силу нравственного влияния в духовном руководстве вверенного ему церковного общества, в котором он призван иметь авторитет "как власть имеющий" (Мф.7,29).

Приведенные рассуждения, разумеется, ни в коей мере не исчерпывают всего объема и глубины затрагиваемой нами проблемы, но этого, вероятно, достаточно, чтобы признать духовное состояние пастыря в качестве важнейшей характеристики его богословского образования. Апелляция в этом вопросе исключительно к внутреннему религиозному опыту, а главное, беспредельность Христовой заповеди о совершенстве (Мф.5,48) создают непреодолимые трудности в отношении определения и конкретизации сущности православной духовности, которая познается лишь эмпирически по ее результатам, приобретая в пастырстве особый акцент, ее бесконечно актуализирующий.

В то же время духовность пастыря должна мыслиться как ключ к пониманию и принятию литургического аспекта Церкви. В этом аспекте, по-видимому, должен быть совершенно исключен вопрос о пересмотре характера литургического символизма. Непонимание литургического наследия Церкви означает прежде всего секуляризацию религиозного сознания, факт в настоящее время весьма симптоматичный. В этом смысле непризнание, например, древнерусской иконы или предпочтение, отдаваемое в иконографии натуралистической тенденции, может психологически расцениваться как скрытое иконоборчество. Положительное решение литургической проблемы связывается, на наш взгляд, с вопросом повышения экклезиологического сознания как клира, так и народа церковного в целом.

Между уровнем формирования клира в Русской Церкви и повышением сознания народа церковного существует внутренняя обратимая динамическая связь. В этом смысле церковное сознание должно пониматься в качестве основного доминирующего фактора формирования клира в его антропологическом измерении. Можно сказать, что церковное сознание определяется двумя факторами: ноуменальной глубиной, которой характеризуется природа Церкви, а также феноменальной многоликостью церковной жизни. Поэтому всякая конкретная акция Церкви, предпринимаемая в целях непрерывного формирования клира, воспринимается церковным сознанием как проявление Божественной воли, т.е. как акт, этой волей санкционированный. Более того, сознание народа церковного выражается и в собственном акте избрания кандидата священства, что совершается, разумеется, не юридически, но фактически. Церковный народ, выдвигающий из своей среды кандидатов священства и оказывающий влияние на их непрерывное формирование, является в этом случае исполнителем Божественной воли.
 

Церковные Таинства

— Чтобы приступить к Таинству Причащения, нужно понимать величие святыни, к которой приступаешь, чувствовать свое недостоинство и искренне покаяться в грехах. Как говорит апостол Павел: "Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней.
Подробнее ...

Вопросы и ответы

— Тарас Шевченко — великий сын нашего народа, великий поэт и православный христианин. Об этом свидетельствуют не только стихотворения Тараса Григорьевича, но и его картины. В советское время церковная тема была закрыта для исследователей творчества Шевченко; возможно, именно поэтому и возникают вопросы о его отношении к Богу и Церкви.
Подробнее ...

Поиск

Календарь

Deprecated: mktime(): The is_dst parameter is deprecated in /sites/mitropolit.kiev.ua/modules/mod_blog_calendar/helper.php on line 207 Deprecated: mktime(): The is_dst parameter is deprecated in /sites/mitropolit.kiev.ua/modules/mod_blog_calendar/helper.php on line 208 Deprecated: mktime(): The is_dst parameter is deprecated in /sites/mitropolit.kiev.ua/modules/mod_blog_calendar/calendarClass.php on line 114
<Октябрь 2010>
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
252628293031

Монастыри и храмы Киева bigmir)net TOP 100 Rambler's Top100 Mail.ru