Экуменическое движение (Доклад, прочитанный в Актовом зале Московских духовных академии и семинарии в 1975 г., накануне IV Ассамблеи ВСЦ)

Русская Православная Церковь в 1961 г. вступила во Всемирный Совет Церквей, т.е. в братство Церквей (fellowship of churches—ст. 1 Конституции ВСЦ), основными целями которого является достижение возможно более высокой степени общехристианского единства и совместное служение христиан человечеству в духе евангельских заповедей любви и верности воле Божией.

Известно также, что, при неизменно положительном отношении к основным идеям экуменизма, Русская Православная Церковь проявила в свое время большую осторожность в отношении конкретных форм его выражения и, в частности, в течение ряда лет после учредительной Амстердамской Ассамблеи Всемирного Совета Церквей, состоявшейся в 1948 г., изучала деятельность этой новой экуменической организации, выясняя для себя возможность сотрудничества в ней без ущерба для исповедуемых нашей Церковью принципов Православия.

Для православного сознания было, впрочем, с самого начала очевидно, что сотрудничество со Всемирным Советом Церквей, а тем более вступление в это содружество, неизбежно будет означать погружение в стихию протестантизма и, если хотите, некую разновидность кенозиса, поскольку голос православного свидетельства и на экуменических собраниях, и в документах ВСЦ почти всегда будет тонуть в хоре разнородных, но протестантских по существу высказываний, в результате чего внешний наблюдатель, незнакомый или мало знакомый с Православием, будет находиться под ложным впечатлением, будто Православие есть одна из многих разновидностей протестантизма.

Важно понять, что это ложное впечатление не может быть устранено одним лишь численным усилением представительства Православных Церквей в соответствии с фактическим удельным весом Православия в христианском мире, насколько бы при этом ни возросло и самое качество такого представительства. В крайнем случае на этом пути могло бы быть достигнуто сбалансированное соотношение двух с одинаковой силой заявляющих о себе вероисповедных групп, или систем, чем отнюдь не гарантировалось бы наилучшее взаимопонимание. Я должен прямо сказать, что, согласно глубочайшему убеждению православных, искаженная картина, о которой я упомянул, может исчезнуть лишь тогда, когда протестантизм постепенно перестанет быть самим собой и сделается Православием. Однако в столь подходящий момент, когда начинает свою работу V Ассамблея ВСЦ в Найроби (Кения), мне хочется, и это мой долг, изложить взгляд нашей Церкви на экуменическое движение, и изложить его со всей необходимой откровенностью и прямотой свидетеля, для которого "льстить слуху" (2 Тим.4,3) вопрошающих значило бы становиться обманщиком, "вводящим в заблуждение и заблуждающимся" (2 Тим.3,13).

Дабы показать, что это не только мое личное, субъективное, мнение, приведу высказывание по данному вопросу одного из авторитетнейших русских православных богословов—Святейшего Патриарха Сергия, который в известном труде своем "Отношение Церкви Христовой к отделившимся от нее обществам" писал:

"В культурном христианском обществе не принято ставить вопрос об истинной Церкви ребром. Там чаще слышится так называемый широкий взгляд, согласно которому наши "земные перегородки до неба не достигают", а церковные разделения представляют собой всего лишь плод властолюбия духовенства и несговорчивости богословов. Пусть человек будет православным, католиком или протестантом, лишь бы он был по жизни христианином—и он может быть спокоен... Но такая широта, столь удобная в жизни и успокоительная, не удовлетворяет людей подлинно церковных, привыкших давать себе ясный отчет в своей вере и убеждениях. Под этой широтой им чудится просто скептицизм, холодность к вере, равнодушие к спасению души"Единая Церковь. 1955. № 1. С.17-18.

Что же заставило Русскую Православную Церковь пойти на вступление во Всемирный Совет Церквей, при том, что она ясно сознавала всю заведомую невыгодность - ели воспользоваться языком обычной житейской мудрости-своего положения в этом сообществе Церквей? Отвечаю на это: во-первых, любовь к братьям, ощутившим пагубность христианских разделений и заявляющим о своем желании устранить те препятствия, которые не позволяют исполниться желанию Господа нашего Иисуса Христа: "да будут все едино" (Ин. 17,21); во-вторых, понимание важности объединения усилий всех христиан в деле их свидетельства и служения людям в сложных условиях разделенного, секуляризированного, подверженного быстрым изменениям и устремляющегося к единству современного мира.

Вступление Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей нельзя рассматривать как церковный, в экклезиологическом смысле слова, акт. Здесь имеются в виду стороны жизни и деятельности Русской Православной Церкви, не связанные с ее прямой ответственностью перед всей совокупностью Поместных Православных Церквей,—той ответственностью, которую часть таинственного тела Христова должна нести перед полномочной выразительницей его полноты—перед всей Святой, Соборной и Апостольской Церковью. Это подтверждается самим способом вхождения Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей. Заявление о желании вступить в ВСЦ было сделано без каких-либо консультаций всеправославного характера. Совещание представителей ряда Автокефальных Православных Церквей, состоявшееся в Москве в 1948 г., не было всеправос-лавным; не имели всеправославного характера и более поздние консультации с Церквами—участницами Московского Совещания. Тогда, в отмену прежней договоренности, Русская Православная Церковь ставила другие Церкви в известность о своем намерении войти в ближайшее время в ВСЦ в связи с происшедшими в его деятельности изменениями.

Более того, руководство Русской Православной Церкви не сочло необходимым созывать для решения вопроса о вхождении в ВСЦ высший орган власти в Автокефальной Церкви, т.е. Поместный Православный Собор. Вопрос о вступлении в ВСЦ рассматривался сначала лишь Священным Синодом, а затем Архиерейским Собором Русской Православной Церкви и, таким образом, формально выраженного согласия всей полноты Поместной Церкви на этот акт не запрашивалось. Это—знаменательное явление, если учесть твердое общеправославное убеждение, что "хранитель благочестия у нас есть самое тело Церкви, т.е. народ (включая, разумеется, иерархию и клир), который всегда желает сохранить веру свою неизменной" (из "Окружного послания" восточных иерархов от 6 мая 1948 г.).

Отмеченная мною ограниченность пределов официальной санкции на вступление Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей не означает, конечно, каких-либо сомнений в правомочности этого акта. Известно, каким высоким авторитетом и доверием пользуются в нашей Церкви решения не только соборной, но даже и синодальной иерархической власти. Однако способ принятия в Русской Православной Церкви решения о вступлении в ВСЦ ясно указывает на то, что—повторяю—акт этот никогда не рассматривался как имеющий какое-либо эмслезиологически обязывающее значение для православного сознания. Точнее было бы говорить не о вступлении, и тем более не о принятии Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей, а о соглашении между руководством Русской Православной Церкви, с одной стороны, и руководством Всемирного Совета Церквей, с другой стороны, о включении представителей Русской Православной Церкви в постоянное сотрудничество с представителями других Церквей, объединившихся в экуменическое содружество, именуемое ВСЦ. Генеральная Ассамблея, состоявшаяся в Нью-Дели, дала свое согласие на такое сотрудничество и тем самым признала целесообразность упомянутого соглашения.

***


Справедливости ради я должен заметить, что в определении сущности Всемирного Совета Церквей с самого начала имелась некоторая неясность и двусмысленность.

Как известно, "Комитет тридцати пяти", собравшийся 8 июля 1937 г. в Лондоне, пришел к убеждению, что настало время образовать Всемирный Совет Церквей—постоянный орган Церквей для выполнения их общих экуменических задач. Совет был определен как «общество представителей Церквей, преследующее интересы движений "Жизнь и деятельность" и "Вера и Устройство"». Оксфордская и Эдинбургская конференции одобрили проект тридцати пяти и приняли решение о слиянии обоих движений.

В свою очередь, Объединенная Конференция, состоявшаяся в Утрехте в мае 1938 г., одобрила и приняла следующий базис Всемирного Совета Церквей, утвержденный потом и на I Ассамблее ВСЦ в Амстердаме в 1948 г.

"Всемирный Совет Церквей является содружеством (fellowship) Церквей, которые признают Господа нашего Иисуса Христа Богом и Спасителем..."

Вполне очевидно, что орган Церквей или общество их представителей,— совсем не одно и то же, что содружество, или общество, самих Церквей— точно так же, например, как Организация Объединенных Наций совсем не то же самое, что сами Объединенные нации.

Двусмысленный характер имеет резолюция о "Полномочиях Совета" (Authority of the Council), принятая Амстердамской Ассамблеей 1948 г. В ней говорится: "Всемирный Совет Церквей образовался из Церквей, которые признают Иисуса Христа Богом и Спасителем. Они признают свое единство в Нем. Им не нужно было создавать свое единство: оно есть дар Божий. Но они понимают, что их долг— сообща искать выражения этого единства в жизни и деятельности. Совет желает служить Церквам, его членам-учредителям в качестве инструмента, посредством которого они могли бы совместно свидетельствовать об их общей преданности Иисусу Христу и сотрудничать в вопросах, требующих объединенных действий... Совет отвергает всякую мысль о том, чтобы стать особой объединенной церковной структурой, независимой от вошедших в него Церквей, или структурой, управляемой централизованной административной властью.

Назначение Совета состоит в том, чтобы выражать свое единство другим способом. Единство возникает из любви Божией во Христе Иисусе, которая, связывая Церкви-учредители с Ним, связывает их и друг с другом. Совет искренне желает, чтобы Церкви могли теснее сплотиться во Христе и тем самым—между собой. Связанные Его любовью, они будут стремиться постоянно молиться друг за друга и поддерживать друг друга в свидетельстве, неся бремя друг друга и таким образом исполняя закон Христов".

Мы видим из текста этой резолюции, что, с одной стороны, Всемирный Совет Церквей—это содружество Церквей, которые ощутили недостаточность своего единства и стали искать способа выразить его полнее. С этой целью они объединились в организацию с общими задачами, общей деятельностью и отчасти с общей жизнью.

Но, с другой стороны, ВСЦ—это инструмент, созданный вступившими в означенное сообщество Церквями для выражения их единства, инструмент, призванный служить Церквам-учредителям. Посредством Совета они свидетельствуют... сотрудничают... сплачиваются друг с другом. В этом смысле Всемирный Совет Церквей есть объединенная церковная структура, хотя и не "особая", но "независимая" от объединившихся Церквей,—структура, хотя и не "управляемая централизованной административной властью", но обслуживаемая специальным централизованным руководящим аппаратом.

Примечательно, что д-р Виссерт Хоофт в своем докладе "О значении членства во Всемирном Совете Церквей" (на Рочестерской сессии ЦК ВСЦ 1963 г.) отметил, что, действительно, существует смешение понятий, относящихся к определению ВСЦ. "Теперь,—сказал он,—настало, как нам кажется, время провести четкую грань между ВСЦ и новой экуменической реальностью... Перенести определение возникающей экуменической реальности на Всемирный Совет—значит, смешать инструмент с продуктом, производимым с помощью этого инструмента. Именно благодаря ВСЦ, или, по крайней мере, в значительной степени благодаря ему, многие осознали измерения и характеристики жизни Церкви, о коих ранее у них было преимущественно теоретическое представление. Но это не меняет сущности ВСЦ как орудия на службе Церквей" (§ 5).

Очевидно, доктор Виссерт Хоофт считал необходимым разъяснить, что "экуменическая реальность", представляющаяся ему в виде некоего зачатка подлинной "Уна Сакта", возникает не в ВСЦ, который есть лишь орудие Церквей, а в самих Церквах-членах, в их сообществе, которое в базисе ВСЦ неточно названо Советом Церквей.

Православное учение неизменно по своей сущности, которую можно охарактеризовать как живое Священное Предание Церкви, неприкосновенно сохраняющей и неповрежденно изъясняющей вверенное ей богооткровенное апостольское наследие веры. Что же касается православного богословия как научной дисциплины, то оно, естественно, развивается и совершенствуется, и с этой точки зрения православная экклезиология может также проходить через фазы постепенного развития и обновления. Однако этот процесс отнюдь не может быть связан какими-либо внешними нормами или формальными обязанностями и совершается в естественном порядке свободного отклика на новые явления и условия, в которых протекает жизнь Церкви Христовой.

В свое время Русская Православная Церковь "по достоинству оценила принятый в 1950 г. Центральным Комитетом Всемирного Совета Церквей доклад "Церковь, Церкви и Всемирный Совет Церквей", внесший известную ясность в вопрос о межконфессиональной сущности ВСЦ" (из речи митрополита Никодима на Архиерейском Соборе 1961 г.) (ЖМП. 1961. № 8. С.19).

Наиболее важны следующие положения этой, так называемой Торонтской декларации: "Всемирный Совет не может и не должен основываться на ка-кой-либо одной определенной концепции Церкви. Он не предрешает экклезиологических проблем... Во Всемирном Совете есть место для экклезиологии всякой Церкви, которая готова участвовать в экуменическом диалоге и придерживается базиса Совета... Ни одна Церковь не обязана менять свою экклезио-логию вследствие членства во Всемирном Совете" (§ 3,3). "Членство во Всемирном Совете не означает принятия определенной доктрины о сущности христианского единства" (§ 3,5).

Именно эти положения позволили Русской Православной Церкви, в лице ее иерархов, согласиться на вступление в ВСЦ в том смысле, как было сказано выше. Что же касается 4-й части Торонтской декларации ("Предпосылки, лежащие в основании ВСЦ"), то, несмотря на наличие в ней ряда мыслей, вполне приемлемых для православных, она рассматривается Русской Православной Церковью как некое частное мнение, совершенно необязательное для Церквей-членов ВСЦ, тем более, что в нем содержится взгляд на Церковь, вполне, по-видимому, подходящий для протестантов, но несовместимый с экклезиологичес-кими принципами Православия. Я не могу в рамках своего краткого выступления исследовать существо этого вопроса. Но для того чтобы обосновать наш взгляд на эту часть как на простое, необязательное частное мнение, вполне достаточно отметить, что Торонтская декларация говорит об "экклезиологичес-ких последствиях членства в ВСЦ" (см. вступление в 4-ю часть декларации), тогда как, по ясному утверждению, высказанному в 3-й части, ВСЦ "не предрешает экклезиологических проблем" (§ 3).

***


Во многих документах ВСЦ высказывается мысль о том, что задача входящих в него Церквек-выявление существующего единства. Я уже цитировал то место из резолюции Амстердамской Ассамблеи "О полномочиях Совета", где говорится, что Церквам, образовавшим Совет, "не нужно было создавать свое единство: оно есть дар Божий", но что "их долг— сообща искать выражение этого единства в жизни и деятельности". Подобно этому и в принятом Эван-стонской Ассамблеей 1954 г. заявлении о "Назначении и функции базиса" говорилось, что "Церкви входят во взаимные отношения (в рамках ВСЦ), потому что имеется единство, данное однажды для всех в лице и деле их общего Господа, и потому, что Живой Господь собирает вместе Свой народ" (ЖМП. 1961. № 2. С.71-72).

Подобных высказываний немало. С православной точки зрения все они представляются некоей "полуправдой", свидетельствующей о неполном осознании разделенными христианами греха их разделения. Конечно, имеется изначальное единство, предлагаемое всем в лице Единого Господа и Спасителя. Имеется также некоторая степень единства в мыслях, упованиях, нравственных нормах, в поведении и т.п., несмотря на разделение. Но как можно ограничиваться успокоительными заявлениями о том, что имеется в наличии, почти забывая и умалчивая о главном, чего нет у множества разделенных христиан, а именно о том истинном существенном единстве, свойственном неповрежденному телу Церкви Христовой, которое мы, православные, называем "кафоличнос-тью", или "соборностью".

Не могу в связи с этим не коснуться известного определения единства, которое было первоначально разработано в Сент-Эндрюсе в 1960 г., а затем вошло в доклад Секции Единства, принятый Генеральной Ассамблеей в Нью-Дели в 1961 г.: "Мы верим, что единство, которое есть одновременно и воля Божия, и дар Бога Его Церкви, делается видимым по мере того, как во всяком месте все, крещенные во Иисуса Христа и исповедующие Его Господом и Спасителем, вводятся Святым Духом в полное общение братства, содержащего единую апостольскую веру, проповедующего одно Евангелие, причащающегося от единого Хлеба, объединенного в общей молитве и живущего общей жизнью, распространяющейся на окружающих посредством свидетельства и служения. При этом все они (т.е. крестившиеся и исповедующие Иисуса Христа Господом и Спасителем), таким образом, пребывают в единстве со всей совокупностью христианского братства, так что их пастыри и верующие признаются всеми и могут совместно действовать и говорить, как того требуют обстоятельства, для выполнения дел, к которым Бог призывает Свой народ" (Доклад Секции Единства, № 1, абз. 2).

Совершенно очевидно, что, вопреки утверждению того же доклада, будто это описание единства "не предполагает какого-либо определенного учения о Церкви" (там же, абз. 4), в нем содержится чисто протестантский взгляд на единство как на дар Божий, естественно и независимо от разделений принадлежащий всему христианству и лишь не всегда в должной степени видимо проявляющийся. Само христианство рассматривается при этом как единое по существу и целостное тело Церкви Христовой, а факт разделения понимается не в смысле разрушения внутреннего единства и болезненного повреждения отдельных частей тела Церкви, а только в смысле недостаточного осознания разделенными христианами своего здорового внутреннего состояния и недостаточного дерзания для того, чтобы об этом здоровье заявить посредством готовности к актам внешнего выражения единства!

Православная Церковь не может стать на такую точку зрения. Грех разделения состоит не в недостаточности осознания якобы существующего неповрежденного внутреннего единства, а в существенном разрушении единства, в болезненном для всего тела Церкви Христовой значительном повреждении его отдельных частей. Единство Церкви действительно является даром Божиим, однако лишь в том совершенно определенном смысле, что существует и будет до скончания века существовать объективная Божественная основа церковного единства во Христе, то есть возможность находиться в теснейшем общении со Христом посредством веры и участия в сакраментальной жизни—и особенно в истинной Евхаристии, при условии, однако, всецелого послушания полноте Божественного Откровения. Эта объективная сторона не обеспечивает сама по себе, независимо от нашего послушания или непослушания Божественному Откровению, наличия полного и существенного единства в любой части христианского братства. Только Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь, как внутренне целостная и неповрежденная основа тела Христова, является действительной обладательницей истинного и совершенного единства, в силу ее послушания голосу Божественной Истины. За ее пределами существенное единство может утрачиваться в большей или меньшей степени, становиться неполным или даже оказываться на грани полного исчезновения. Распространение полного и совершенного единства на область всей Экумены может совершаться не путем простого "выявления" или "видимого выражения" единства, а исключительно путем воссоздания нарушенного внутреннего единства, путем возвращения к полному послушанию Истине, что и откроет возможность к отождествлению границ всего христианского братства с границами Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви.

 

***


Я не стану подробно говорить об успехах экуменического движения за период между I и V Генеральными Ассамблеями ВСЦ (1961-1975 гг.). Успехи эти, на мой взгляд, несомненны и обнадеживающи.

остаточно ознакомиться с трудами Комиссии "Вера и Устройство", чтобы увидеть, насколько углубились поиски путей к постижению сокровищ вероучения и опыта древней неразделенной Церкви. Мы горячо приветствуем выраженную в документах Комиссии "Вера и Устройство" решимость "усилить изучение документов древних соборов" и "уделять все большее внимание свидетельству патристического периода" (см. Рекомендации в документе "Патриотические исследования с экуменической точки зрения" и те места доклада 4-й секции Комиссии, работавшей в Бристоле, где выражено одобрение такого рода исследованиям).

Мы положительно оцениваем и многие аспекты практической деятельности Всемирного Совета Церквей, усилившейся в связи с установлением новых контактов, в частности с Римско-Католической Церковью, с Христианским Мирным Движением и другими христианскими кругами и движениями. При этом, конечно, мы не закрываем глаза и на некоторые отрицательные, с нашей точки зрения, явления, которые все еще мешают Всемирному Совету Церквей занимать более принципиальную и решительную позицию по отношению к явно нетерпимым нарушениям международного мира и суверенных прав народов—жертв агрессии или навязанной им тирании.

Мы искренне надеемся, что в процессе дальнейшего экуменического сотрудничества будет неуклонно расти осознание христианами подлинной сущности продолжающегося в христианстве разделения, в результате чего не только углубится понимание его греховности, но и усилится чувство ответственности за быстрейшее прекращение всякого упорства и своеволия, травмирующего тело Церкви и приносящего ему не только внешнее бесчестие, но и глубокое внутреннее страдание. Мы надеемся и на то, что в процессе тесного братского сотрудничества и взаимного обогащения многосторонним опытом христиане станут огромной моральной силой, способной заслужить всеобщее уважение людей, жаждущих мира, справедливости и гуманных человеческих отношений. Если общая позиция Церквей, объединившихся в экуменическом движении, в любом вопросе будет определяться приверженностью Правде и вдохновляться Христовой Любовью, то их христианское единомыслие принесет совершенный плод и будет действовать неотразимо, ибо "в учении нашем нет ни заблуждения, ни нечистых побуждений, ни лукавства" (1 Сол.2,3).

***


Мне остается сказать несколько слов по поводу некоторых мыслей, встречавшихся за последнее время в докладах Генерального Секретаря ВСЦ и других официальных лиц. Приведу отдельные высказывания.

Например, д-р Блейк, бывший Генеральный Секретарь ВСЦ, в своем талантливо построенном и содержательном докладе, который был представлен им Центральному Комитету ВСЦ во время сессии, состоявшейся в 1967 г. в г. Ираклионе (о-в Крит), заявил, что, по его мнению, "роль ВСЦ в служении экуменическому движению в наше время состоит в том, чтобы оказывать столь же радикальное влияние, побуждающее к революционному новому послушанию Иисусу Христу, сколь консервативными мы должны быть в сохранении миру древнего Евангелия трансцендентного Бога, открывшего Себя в Сыне Своем Господе нашем Иисусе Христе" (Документ №2, с.9 английского текста, предпоследний абзац).

Мы, православные, горячо приветствуем тот разумный консерватизм в области веры, который заповедали нам святые апостолы, говоря: "Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь" (Евр. 13,9). Для того и "поставил (Господь в Церкви Своей) одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями", "дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения" (Еф.4,11,14).

Мы с удовлетворением воспринимаем те места документов ВСЦ, в которых подчеркивается важность общехристианской стойкости перед лицом еретичес-твующего богословского модернизма, стремящегося свести на землю Единородного Сына Божия, сущего в недре Отчем (Ин. 1,18) и полностью очеловечить Слово, бывшее в начале у Бога и лишь впоследствии ставшее плотию и обитавшее с нами (Ин. 1,14). "Хотя я уверен,—говорил д-р Блейк,—что позиция экуменического движения в отношении защитников "новых богословских взглядов" должна быть пастырской и заботливой, я считаю весьма важным, чтобы мы не давали кому-либо основания полагать, будто мы, как ВСЦ, ставим под сомнение бытие Бога и Отца Господа Иисуса Христа" (с.З, раздел IV, абз.4).

Нужно, однако, заметить, что пастырский подход к сторонникам модернистских взглядов отнюдь не должен означать готовности без конца мириться с любым произволом в области интерпретации христианской веры. Есть предел, за которым свободомыслие превращается в фактор активного разрушения и христианской веры, и христианского единства.

Что касается мыслей о "революционном новом послушании Иисусу Христу" и о "радикальном влиянии ВСЦ" в этом направлении, то здесь мы, православные, считаем себя обязанными проявить известную осторожность и осмотрительность. Без сомнения, "обновление ума" для познания, "что есть воля Бо-жия, благая, угодная и совершенная" (Рим.12,2),— важнейший и постоянно действующий закон христианской жизни. Чтобы не умереть духовно, народ Божий своим добрым волеизъявлением должен постоянно содействовать Духу Божию в обновлении сердец (Иез. 18,31 ;36,26) и правого духа (Пс.50,12). Однако каким именно должен быть этот процесс в наше время: эволюционным или революционным—сказать трудно. Никто не наделил нас для этого бесспорным пророческим вдохновением. И когда д-р Блейк, а часто и другие деятели ВСЦ решительно утверждают, будто "совершенно ясно, что нам и нашим Церквам необходимы в наши дни революционные перемены" (с.7, раздед 2, абз.7), то невольно приходит в голову мысль, что они делают здесь несколько рискованное обобщение. Это можно понять: ведь д-р Блейк достаточно хорошо знает, по-видимому, только Церкви протестантские и сам, будучи протестантом, не только мыслит, но и выражается в духе всесокрушающего протестантского динамизма, иногда склонного, вслед за древним пророком Илией, ожидать явления Господня скорее в землетрясении и огне, чем в веянии тихого ветра (3 Цар.19,11-12).

Во всяком случае, Православные Церкви не испытывают такой необходимости в "революционном" обновлении церковной жизни. И это связано не с какой-нибудь косностью или невнимательностью к развитию, происходящему в мире, и не с недооценкой "духовного экуменизма", о котором так хорошо сказано в известном Постановлении II Ватиканского собора об экуменизме (п.8), а с самой природой Православия, скорее допускающей спокойное "аджорнаменто", чем бурные реформы, способные иногда вызывать печальные и трудно поправимые последствия, вроде известного русского церковного "обновленчества" 20-х годов. Поэтому желательно, чтобы все рассуждения относительно необходимого обновления церковной жизни проводились на экуменических дискуссиях и, тем более, отражались в официальных документах в совершенно четкой и конкретной форме, чем исключались бы всякие подозрения, двусмысленность и слишком широкие обобщения.

Документы ВСЦ иногда указывают, что Церкви-члены ВСЦ всегда должны быть готовы трансценди-роваться от всех тех влияний окружающей их обстановки, которые способны ограничить или исказить свободу их суждений. Церкви, по мысли протестантских руководителей ВСЦ, должны пытаться превзойти собственные интересы, связанные с их пребыванием в обществе, имеющем определенную социальную и классовую структуру, должны уметь подняться выше национальных и государственных интересов и судить обо всем исключительно с Евангельской точки зрения. Попытка превзойти всякую человеческую ограниченность и вера, что Бог делает такое трансцендирование возможным, являются, по словам д-ра Блейка, сердцем экуменического движения (с.6, раздел I В, конец последнего абзаца). Конечно, обо всем, а особенно о том, что от Духа Божия, надобно судить духовно (1 Кор.2,14), однако такая крайняя спиритуализация церковной мысли, которая тщится превзойти всякую человеческую ограниченность и подняться выше национальных и государственных интересов, не всегда соответствует воле Божией и истинному духу Евангелия, напоминающего о необходимости "отдавать кесарево кесарю, а Божие Богу" (Мф.22,21). Лучше руководствоваться более простым, но зато несомненно апостольским советом: "Все испытывайте, доброго держитесь" (1 Сол.5,21).

Наконец, высказанное на Крите д-ром Блейком утверждение, что ВСЦ "должен найти подходящий способ заявить в вере, что руководство Святого Духа, доступное для всех нас вместе, недоступно в такой же мере для каждого в отдельности" (с. 6, раздел I В, последний абзац), может, конечно, рассматриваться только как его частное мнение, следующее из той экклезиологии, которой он придерживается. По мнению же православных, хотя и нельзя совершенно исключать возможности озарения свыше в процессе экуменического сотрудничества—ведь "Дух дышит, где хочет" (Ин.3,8),—однако для обобщений, подобных тому, которое делает в данном случае бывший Генеральный Секретарь, мы не видим достаточных оснований.

 

***

 

Одним из постоянных искушений для Всемирного Совета Церквей является желание некоторых экуменистов как можно скорее констатировать выявление в содружестве Церквей—членов ВСЦ "новой эк-клезиологической реальности". В принципе нельзя, конечно, отрицать возможность такого трансценди-рования христианского сознания, которое, по существу, означало бы готовность соединиться на почве Апостольского наследия, в полной неповрежденности сохраненного и выраженного древней неразделенной Церковью. Более того, готовность к такому транс-цендированию должна быть предметом нашей общей надежды, а вера, что Бог сделает такое трансценди-рование возможным, действительно может быть названа сердцем экуменического движения. Если бы содружество Церквей—членов ВСЦ действительно стало выявлять в необходимой полноте такие признаки Церкви Христовой, как Святость, Соборность и Апостоличность, то это значило бы, что, при содействии Духа Истины, природа содружества действительно преобразуется в том именно направлении, в котором это желательно Господу, молившемуся Небесному Отцу: "Да будут вси едино" (Ин.17,21).

Но в настоящее время еще, к сожалению, не видно явных признаков такого благословенного трансцен-дирования! Насколько медленно происходит созревание вероисповедного единства, можно судить не только по всем хорошо известной пестроте содержания принимаемых ВСЦ документов доктринального характера, но и по тому страху, который обнаружился в свое время, когда был поднят вопрос об изменении базиса ВСЦ. Известно, что некоторые экуменисты называли это попыткой "открыть ящик Пандоры" (ЖМП. 1961. № 2. С.75). Правда, в Нью-Дели беды не произошло: несмотря на принятие нового базиса, ящик Пандоры не раскрылся. Но зато вряд ли кто-либо решился бы и теперь предложить такое, например, изменение базиса, которое предусматривало бы в качестве условия для членства в ВСЦ принятие и исповедание Вселенского Никео-Константинопольского Символа веры.

Во всяком случае, невозможно говорить о каких-либо существенных переменах в природе Церквей-членов ВСЦ, пока экуменическое сотрудничество сосредоточивается исключительно на совместной деятельности представителей двух основных групп Церквей (я имею в виду Церкви Православные и Церкви протестантские). Непосредственный же диалог между самими этими Церквами, по-видимому, еще не может быть достаточно плодотворным. Именно поэтому мы, православные, твердо настаиваем на неприкосновенности принципов Торонтской декларации, выраженных в 3-й ее части, и полностью поддерживаем замечание, сделанное одним из коллег д-ра Виссерта Хо-офта и упомянутое последним в докладе о "Смысле членства во Всемирном Совете Церквей":

"Давайте действовать в братстве, избегая в самосознании крайностей, которые могут стать поводом к гордости". Лучше жить с реальностью, которая превосходит определения, чем с определением, которое претендует на большее содержание, чем есть в действительности (§ 5).

 

Церковные Таинства

— Для того чтобы правильно подготовиться к исповеди, нужен постоянный экзамен совести, а также пребывание в уединении для рассуждения о своих грехах.

Подробнее ...

Вопросы и ответы

— "Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою" (1 Кор. 6, 19-20). Так в своем Послании спрашивает христиан Коринфа святой апостол Павел. Христиане, в отличие от еретиков, осознают святость человеческого тела: если Сам Бог удостоил нас того, что воплотился в плоть и кровь, как можно презирать то, что Он освятил?
Подробнее ...

Поиск

Календарь

Deprecated: mktime(): The is_dst parameter is deprecated in /sites/mitropolit.kiev.ua/modules/mod_blog_calendar/helper.php on line 207 Deprecated: mktime(): The is_dst parameter is deprecated in /sites/mitropolit.kiev.ua/modules/mod_blog_calendar/helper.php on line 208 Deprecated: mktime(): The is_dst parameter is deprecated in /sites/mitropolit.kiev.ua/modules/mod_blog_calendar/calendarClass.php on line 114
<Октябрь 2010>
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
252728293031

Монастыри и храмы Киева bigmir)net TOP 100 Rambler's Top100 Mail.ru