В Православной Церкви Евхаристия входит в состав главнейшей службы—литургии верных по чину свв. Василия Великого и Иоанна Златоустого, как ее вершина (Евхаристический канон) и как важнейшая часть всех служб суточного круга.

В чинопоследовании Евхаристии наиболее полно и конкретно выражено веросознание Православной Церкви: о Боге—Творце и Промыслителе мира, об освящающем действии благодати Святого Духа, о реальном историческом событии воплощения Сына Божия и о величайшем, по любви Божественной, подвиге искупления человека, всего рода человеческого Господом нашим Иисусом Христом через крестные страдания и смерть, завершившиеся Его победным Воскресением из мертвых, которое положило "нового, вечного бытия начало"—воскресения всех от века умерших.

Лейтмотивом Евхаристического богослужения является благодарственная молитва (ευχαριστία), обращенная к Богу Отцу, с исповеданием Его совершенств, беспредельного величия Его с Сыном и Святым Духом. Прославляются и дела Его благости, любви и милости к роду человеческому. В центре последования Евхаристии содержится священнодействие Бескровной Жертвы—возношение (αναφορά) Святых Даров и таинство освящения их действием благодати Святого Духа (επίκλησις).

В таинстве Евхаристии православному христианину, духовно подготовившемуся и исповедавшему свои грехи в таинстве Покаяния, преподаются, под видом хлеба и вина, Евхаристические Дары—Тело и Кровь Христовы, как залог вечного спасения, через субстанциональное единение с Главой Церкви, Господом нашим Иисусом Христом (Ин.14,20;15,4-5). Следовательно, приобщаясь Святых Даров, верующие реально входят в таинственное духовно-теле-сное единение со Христом, вследствие чего и образуют единое Тело (1 Кор. 10,16-17), которое есть Церковь Христова, как учит об этом св. апостол Павел (Рим.12,5; 1 Кор.12,14,20,27; Гал.3,27-28; Еф.1,23;2,16;3,6;4,4-12;5,30; Кол.1,18,22,24). Таким образом, таинство Евхаристии имеет объединяющее, освящающее и спасающее значение.

Евхаристическое богослужение, в высшем смысле слова, актуально на все времена и для всех народов, ибо Господь пребывает со всеми людьми до скончания века (Мф.28,20), следовательно, и с человеком нашего столетия. Но говорить о человеке, хотя бы в пределах XX века, по отношению его к величайшему христианскому таинству Евхаристии—задача весьма сложная и трудная, ибо невозможно представить человека как некую единую собирательную единицу-модель (образец): известно, например, что физика до сих пор не дала модели строения вещества, или астрономия—модели единого мира.

Сложен психофизиологический комплекс человека. Каждый из нас по-разному реагирует на тот или иной факт исторической действительности, на то или иное явление в жизни, по-разному испытывает на себе их влияние. Ибо все зависит от личных психологических свойств человека, от его социальной позиции, от философских и религиозных взглядов, от общего культурного развития, от возрастных особенностей и т.д.

Однако сколь дивно, спасительно для людей участие в Божественной службе—Святейшей Евхаристии—великого, вечного и неиссякаемого источника духовно-жизненных сил. Евхаристия объемлет Божественною любовью каждого человека, грядущего в мир как творение Божие, искупленное бесценною Кровию Христа Жизнодавца, питая его нетленною пищей во оставление грехов и в жизнь вечную.

В Евхаристической службе "пред лицем всех людей" молящиеся с горячею любовью "единеми усты и единем сердцем" благодарят и прославляют Бога, вознося Ему неведомые давнему, дохристианскому миру молитвы: о мире и спасении всего мира, о соединении святых Божиих Церквей, "о всех и за вся", и молятся: "Избави, Господи, всякий град и страну от глада, губительства (мора, эпидемии), труса (землетрясения), потопа, огня, меча... Посети нас бла-гостию Твоею, Господи, явися нам богатыми Твоими щедротами... Твой мир и Твою любовь даруй нам..." (из молитв Евхаристического канона по чину св. Василия Великого).

Святая Евхаристия назидает, благословляет верующих на путь свершения высоких христианских доб-роделаний для благоустроения жизни в духе евангельских заповедей: любви, братства и мира, и возносит Богу молитвы, чтобы всем людям и всегда пребывать "в единстве духа, в союзе мира" (Еф. 4, 3), чтобы жизнь протекала в мире и благоденствии, которых жаждет, конечно, и человек XX века, еще не изжившего всех страданий, принесенных последней войной... Ведь только за минувшие 60-70 лет люди пережили множество трагических, страшных событий: от русско-японской до первой мировой войны; долгие годы фашистской оккупации Европы, завершившиеся полным разгромом гитлеровских полчищ, стоившим огромных жертв и осуществленным благодаря величайшему героизму русского, украинского, белорусского и других народов; от трагедии Хиросимы и Нагасаки до так называемых локальных войн...

Для человека XX века, имеющего, к сожалению, такой трагический жизненный опыт, особенно драгоценно Евхаристическое богослужение, объединяющее всех людей для устроения мирной жизни во всяком благочестии и чистоте...

Евхаристическое богослужение преимущественно, и глубочайшим образом, оказывает на верующих воздействие в Святых Тайнах Тела и Крови Христовых.

Знаменательно, что православные люди, причастившись Святых Христовых Тайн, в чистоте сердца, в сознании своего смирения перед величием, премудростью, благостью и любовью Божественной, невольно—чисто психологически—в той или иной степени воздействуют своим высоким духовным состоянием на тех лиц, с которыми им приходится соприкасаться в дни по причащении. И благодать Бо-жия передается через причастников этим лицам, и духовная радость от этой встречи объединяет и наполняет их сердца любовью, миром, вдохновляя на новые творческие труды.

Неизмерима ценность и польза Святейшей Евхаристии не только для всей Церкви Православной, но и для всей вселенной, для всех людей, всяких вер и исповеданий; ибо Жертва Бескровная и молитвы приносятся Господу Богу о всей вселенной: "о всех и за вся". По причине совершения Евхаристии Господь долготерпит всему миру и милует весь мир... Агнец Божий объемлет весь мир... "Агнец, вземляй грехи мира, просвещаяй вся языки к познанию Его".

Какие драгоценные молитвенно-торжественные, дорогие сердцу христианина слова мы слышим за Божественной литургией: "И даждь нам (Владыко) единеми усты и единем сердцем славити и воспева-ти пречестное и великолепое имя Твое..." Это возглашение указывает молящимся на высочайшую цель всех христиан, о которой сказал апостол Павел: "Дондеже достигнем вси в соединении веры и познания Сына Божия..." (Еф.4,13). Русская Церковь с радостью участвует в стремительном движении, характерном для нашего XX века, на путях "соединения веры" и объединения христианских Церквей в их многообразной деятельности по разрешению актуальных вопросов современности.

Все величие Евхаристического богослужения и его вечное сакраментально-реальное воздействие на человека и мир определено Божественным установлением, которое как зеницу ока оберегает Православная Церковь.

Сам Господь Иисус Христос, как благовествуют святые евангелисты, предварив Своими глубокими откровениями таинство Евхаристии (Ин.6,31-35, 48-58), установил его на Тайной вечери (Мф.26,26-28; Мк.14,22-24; Лк.22,16-20; 1 Кор. 11,23-25). Уже здесь следует различать два момента: благословение (ευλογία) хлеба с преломлением его и благодарение (ευχαριστία) над чашей—во-первых, и преподание хлеба и вина ученикам с препроводительными словами—во-вторых.

Затем следует завершительное повеление: "Сие творите в Мое воспоминание" (Лк.22,19). Это повеление передает евангелист Лука, причем слова следуют за преподанием лишь хлеба. Однако ап. Павел сообщает, что то же было сказано и при чаше (1 Кор. 11,25), добавляя, что он "от Самого Господа узнал то, что передает" (ст.23).

Евхаристические откровения 6-й главы Евангелия от Иоанна предваряются чудом умножения хлебов, происшедшим после того, как Иисус Христос "воздал благодарение" (εύχαρίστήσας). На Тайной вечери то же "благодарение" производит таинственное "превращение" хлеба в Тело (σώμα) и вина в Кровь Христову, на что Он Сам ясно указывает: "Сие есть Тело Мое... и сия есть Кровь Моя..."

Таким образом, мы видим, что уже при первом совершении Евхаристии Самим Господом Иисусом Христом произошло то таинственное явление, которое впоследствии получило название "пресуществление" (Transsubstantiatia) (этот термин появился в богословской литературе в XII веке и означает чудо субстанционального "превращения" хлеба и вина, при сохранении ими своих внешних признаков, в субстанцию Тела и Крови Христовых, вследствие евхаристического моления и призывания Святого Духа).

Внешнее действие преломления хлеба при Евхаристии приняло уже вскоре столь высокое символическое значение, что оно упоминается в Деяниях Апостольских: крестившиеся "постоянно пребывали... в общении и преломлении хлеба", наряду с молитвами (Деян.2,42). Без сомнения, это сопровождалось и восприятием евхаристического вина, что видно из слов ап. Павла, поставляющего даже "благословенную чашу" на первое место (1 Кор.10,16).

Совершение Евхаристии и причащения необходимо для спасения. "Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни",—говорит Господь (Ин.6,53). Для совершения Евхаристического таинства, как и для каждого другого таинства, нужен совершитель его (епископ или священник), конечно, с прямым апостольским преемством благодати священства; затем необходимы вещества: хлеб и вино, смешанное с водой, и, наконец, совершающее действие (благословение) и слова так называемого "призывания" (έπικλησις): "И сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную Кровь Христа Твоего, преложив их Духом Твоим Святым".

Православная Церковь употребляет для совершения Евхаристии хлеб пшеничный и кислый, тогда как католики—хлеб пресный (едва ли не по единственно практическим соображениям лучшего сохранения его на долгое время и легкости приготовления). Употребление кислого хлеба имеет твердое обоснование, которого и католики отрицать не могут. Так, из Евангелия совершенно ясно, что Тайная вечеря была за день до наступления Еврейской Пасхи (Ин.13,1), а следовательно, эта вечеря отнюдь не была обычным Пасхальным ужином, но лишь имела с ним некоторое сходство. Важно иметь в виду, что Господь совершил ее с особой целью установления великого христианского таинства, знаменующего наступление Нового Завета (Мф.26,26-29). Это было последнее собеседование Господа с учениками Его, а потому и хлеб на этой вечери был не предписываемый еврейским пасхальным ритуалом (опресноки), а обычный, т.е. пшеничный и кислый. ("День опресночный", как бы совпадающий с днем вечери (Мф.26,17; Мк. 14,12), есть какое-то недоразумение, так как он начинался, по закону Моисееву, после наступления Пасхи (Исх.12,18), а к этому дню Иисус Христос уже был во гробе. Св. Иоанн Златоуст (на Мф.81) полагает, что речь идет лишь о приближении дня опресноков).

Таким образом как бы подчеркивалось то, что новая христианская Пасха предназначается не для одних евреев, но для всего рода человеческого. Кислый (заквашенный на дрожжах) хлеб есть хлеб как бы живой, поднятый живым процессом брожения, в противоположность пресному, представляющему собою лишь печеную смесь муки с водой; хлеб квасный имеет еще и символическое значение в смысле возникновения новой жизни. Совершенно невероятно, чтобы Иисус Христос совершил еврейскую пасху днем раньше,—столь большого нарушения Закона уже было бы достаточно обвинителям для вынесения смертного приговора. Однако в судебном процессе над Господом ничего подобного не упоминается.

В Евангелии хлеб, преломленный Господом на вечери (Мф.26,26), обозначен словом άρτος (τον άρτον), а этим словом всегда обозначался обычный хлеб, тогда как пресный имел специальное название (Чис.6,19; Суд.6,20). Точно также в апостольской практике (Деян.2,42,46;20,71; 1 Кор. 10,16; 11,20 и пр.) всегда евхаристический хлеб называется άρτος, что вполне понятно, ведь первая христианская община состояла из евреев, которым было предписано употреблять опресноки только раз в году. Кислый (квасный) хлеб употреблялся затем уже постоянно при совершении Евхаристии, и католики стали употреблять пресный хлеб только впоследствии (даже Тридентс-кий собор 1545-1563 гг. говорит о хлебе вообще, не указывая на его состав).

Другим веществом таинства является вино, и притом виноградное, во исполнение слов Спасителя: "Отныне не буду пить от плода сего виноградного" (Мф.26,29).

Вино берется красное, так как в Палестине именно оно было обычным; это видно, например, из того, что Второзаконие (32,14) именует его "кровью виноградных ягод", намекая на самый вид его, сходный с кровью. Вино разбавляется водой, по древнему преданию, на которое указывает 32-е правило VI Вселенского Собора, ссылаясь на древнюю практику литургии св. ап. Иакова. Разбавление вина водой делается также и в воспоминание прободения ребер Христовых (Ин. 19,34).

Православная Церковь считает совершительными словами таинства так называемый епиклез (έπίκλησις, т.е. призывание), указанный нами выше, тогда как Церковь католическая предполагает, что таинство пресуществления совершается при произнесении слов Господа Иисуса Христа: "Приимите..." и "Пийте..."

Правильность православного применения епиклеза доказывается чинами древних литургий еп. Иакова и св. Василия Великого. Так, в литургии св. Василия Великого Святые Дары, после произнесения ус-тановительных слов Иисуса Христа, называются еще лишь "вместообразными" (αντίτυπα), т.е. дающими образ Тела и Крови Христовых, в которые они прелагаются после епиклеза. (См. в чине Василия Великого в тайной молитве "Сего ради, Владыко Пресвятый..." слова: "И предложше вместообразная свя-таго Тела и Крове Христа Твоего, Тебе молимся" и т.д.). Епиклез дается и в Апостольских Постановлениях (VIII,12).

При произнесении слов епиклеза происходит пресуществление хлеба и вина в истинное Тело (σώμα) и Кровь Христовы. Восточная Церковь, вполне согласно с Западной, всегда признавала это твердо и определенно, без каких-либо оговорок и символических толкований. Выражаясь философски, можно сказать, что хлеб и вино, оставаясь видимо неизменными, сохраняют свою акциденцию (свои внешние качества), тогда как их субстанция невидимо прелагается в Тело и Кровь Христовы. Таким образом, Тело и Кровь Христовы здесь являются под видимым образом хлеба и вина.

Остается только один внешний вид их, представляющийся взору. И это по Божественному усмотрению: во-первых, чтобы мы не видели глазами Тела Христова, но веровали, что это оно, на основании слов, которые сказал Господь: "Сие есть Тело Мое" и "Сия есть Кровь Моя". Мы должны веровать более словам и силе Господа, чем нашим собственным чувствам, что доставляет нам блаженство веры, ибо "блаженни не видевшие и уверовавшие" (Ин.20,29).

Во-вторых, Господь, по снисхождению Своему, собственную Плоть и Кровь Свою дает верующему в пищу и питие под видом хлеба и вина (Православное исповедание. 4.1, отв. 107).

Здесь предполагается нечто символическое или метафорическое, но своеобразно реальное, физическое, или, вернее, субфизическое, происходящее вне обычных законов бытия. По авторитетному мнению св. Иоанна Дамаскина, пресуществление происходит при действии Святого Духа, подобно тому, как Его же действием зародилась Плоть Господа во чреве Девы Марии (Соч. С.4,13).

В 6-й (евхаристической) главе Евангелия Иоанна Иисус Христос говорит о Своей Плоти (σάρξ), тогда как в установительных словах Евхаристии предлагается Тело (σώμα) Его. Значит, Евхаристическая Плоть и Тело отождествляются, что только и возможно по отношению к Иисусу Христу как истинному Богу, по существу единому, неделимому и вне-пространственному. Только по отношению к Господу можно поставить знак равенства между Плотию (веществом тела) и Телом (индивидуальным физическим существом); только у Господа σάρξ=σώμα. Другими словами, в каждой частице Божественной Плоти содержится все единое и нераздельное Тело Господа. Только с этой точки зрения можно понять и следующее догматическое положение: "Мы веруем, что в каждой части—до малейшей частицы—предложенного хлеба и вина находится не какая-либо отдельная часть Тела и Крови Господних, но Тело Христово всегда целое и во всех частях единое и неделимое, и в каждой части—до малейшей частицы—присутствует весь Христос по существу Своему, т.е. с душою и Божеством, или совершенный Бог и совершенный человек" (Послание Восточных Патриархов о православной вере//Митрополит Макарий. Соч. 4.2. Гл.17. С.400-405). Сказанное подтверждается тем, что евхаристическую беседу о Плоти Своей Иисус завершает словами: "Ядущий Меня жить будет Мною" (Ин.6,57), а в последней беседе (Ин. 14,20) дает ученикам обетование, что Он пребудет в них.

Переходя к восприятию Плоти и Крови Христовых верующими в причащении, заметим, что восточное богословие понимало и понимает этот акт вполне реально, вне всяких аллегорий и символов.

Св. Иоанн Златоуст выражает свое отношение к Евхаристии в следующих словах: "Чтобы не любо-вию только,—говорит он,—но и самим делом быть нам членами Плоти Христовой, будем причащаться этой Плоти. А это бывает чрез пищу, которую Христос даровал, чтобы выразить всю великую любовь к нам..., чтобы мы составили нечто единое, как тело, соединенное с Главою". Далее: "Христос дал желающим не только видеть Его, но и осязать, и есть..., соединиться с Ним" (Соч.,46,3). Столь реальное понимание сущности евхаристического соединения со Христом поясняет древний обычай Восточной Церкви причащать детей. По словам св. Иоанна Златоуста, "лишь достойно причащающиеся сретят Господа, грядущего с небес" (Соч.,с.24,3). А кто же может быть чище и достойнее младенца, только что сподобившегося Крещения? Западная Церковь это забыла и лишает младенцев причащения до возраста конфирмации.

Феофилакт Болгарский (XI в.) даже считает возможным следующим образом истолковывать устано-вительные слова таинства: почему выше не сказал Господь: "Приимите, ядите вси", а здесь говорит: "Пийте из нея вси"? Поскольку твердую пищу можно принимать не всем, а только тем, кто имеет совершенный возраст, пить же можно всем, то и сказал здесь Христос: "Пийте вси" (на Мф.26).

Православная Церковь преподает причащение под одним видом вина лишь младенцам (на основании только что приведенных соображений Феофилакта Болгарского), всем же остальным причащение преподается под видом хлеба и вина. "Причащаться же сему таинству как духовные, так и мирские люди должны под обоими видами—хлеба и вина",—говорится в Православном исповедании (отв.107,1.1) со ссылкой на Евангелие (Ин.6,53,56 и 1 Кор.11,23-25).

То, что свв. апостолы именно так преподавали святое Причастие, явствует из слов апостола Павла: "Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей" (1 Кор. 11,28). И это было настолько обычным, что папа Геласий (V в.) писал: "Мы открыли, что некоторые, довольствуясь только частью Святых Тайн, воздерживаются от чаши Святой Крови. Не знаю, каким суеверием научаются они так ограничивать себя; но без всякого сомнения они должны или всецело принимать Святые Тайны, или вовсе не быть допускаемы к ним, потому что разделение одного и того же таинства не может быть без великого поругания святыни" (Deer. Ill Gratianum).

До XIII века Западная Церковь преподавала причащение под обоими видами. Но затем, под влиянием схоластического учения о так называемой соnсо-mitantia realis, было введено причащение мирян под одним видом хлеба (communio sub una): предполагалось, что преподаваемое Тело Христово как бы неизбежно сопровождаемо (concomitatus est) и Его Кровью, ибо без Крови Тела не бывает. Но при таком понимании и самое таинство можно было бы совершать под одним видом хлеба. Однако причащение под двумя видами было сохранено для духовных лиц. Нельзя, впрочем, и здесь не заметить чисто практических соображений, состоящих в следующем: 1) опасность нечаянного пролития Крови при причащении; 2) трудность сохранения вина (?); 3) недостаток вина в отдаленных местностях и 4) отвращение от вина некоторых лиц (!).

Лютеранство не только не принимает реальности того, что совершается в таинстве Евхаристии, но считает такой взгляд грубым суеверием. Более того—оно не признает и действительности пресуществления, считая Евхаристию лишь символическим действием. По лютеранскому учению, евхаристические вещества остаются хлебом и вином, имея значение лишь символов, или знаков, Плоти и Крови Христовых.

Самое большее, с чем соглашаются лютеране, это то, что Христос "соприсутствует евхаристическому хлебу, находясь в нем, с ним и под его видом ("in pane, cum pane, sub pane",—говорит Лютер). Но и это лишь по вере воспринимающего. Таким образом, нечто физически сливающее христиан в единое Тело Христово заменяется здесь частными актами проявления благодати в отдельных верующих. Правда, в лютеранском катехизисе можно встретить указание на то, что, вкушая хлеб, мы вместе с ним получаем "истинное" Тело Христово и вместе с вином— "истинную" Кровь Христову (Каспари. С.251-252) вследствие общения хлеба с Телом и вина с Кровью Христа; но характерно, что это общение возникает лишь "во время получения и вкушения" их.

Таким образом, самое таинство пресуществления в лютеранском богословии исключается, так что когда нет причастников, то и общение хлеба с Телом и вина с Кровью Христа не совершается (Там же. С.252). Все сводится, таким образом, к личности воспринимающего.

Таинственная евхаристическая, но реальная пища и питие заменяется здесь метафорической "пищей духовной", смысл которой или остается неясным, или же сводится к тем нравственным нормам, в которые обращается вся лютеранская религиозная доктрина. Так, причащение подает "жизнь духовную, когда Христос обитает в нас, а мы в Нем, и сердце наше способно к страху Божию, любви и надежде", а хлеб и вино служат прообразами жизни и блаженства, причем хлеб питает и поддерживает, вино укрепляет и оживляет. Наконец, святое Причащение "торжественно удостоверяет" еще раз в том, что при крещении получено отпущение грехов... (Каспари. С.258).

Реформатство идет еще дальше, считая хлеб и вино просто образами, напоминающими о деле спасения, совершенном Искупителем. Вкушение их лишь духовно приобщает верующих к Телу и Крови Христа, вследствие чего укрепляется их вера. Впрочем, Кальвин говорит и о "реальном и субстанциональном" приобщении Тела и Крови, но лишь как о духовно присутствующих в хлебе и вине. Другими словами, речь идет о получении (чрез таинство) благодатной силы, укрепляющей веру.

Резюмируя, можно сказать, что лютеранство основывает таинство Евхаристии на словах Спасителя: "Во оставление грехов", завершающих устано-вительные формулы, а реформатство—на словах: "Сие творите в Мое воспоминание", вместо таинственного указания "Сие есть Тело и Кровь...", из которых исходит Православная Церковь.

При совершении причащения лютеране употребляют хлеб пресный, подобно католикам, но причащаются под двумя видами, правильно основываясь на том, что Христос на Тайной вечери, преподавая ученикам хлеб и вино, относительно Крови Своей сказал: "Пийте от нея вси" (Там же. 2. С.253).

В лютеранстве возможность причащения зависит лишь от веры и достоинства причащающихся: если человек недостоин, то таинство просто не совершается, а хлеб и вино остаются, хотя и совоспри-нятые, просто хлебом и вином. Православная (так же, как и католическая) Церковь верит в истинное пресуществление, а потому считает, что причастие, воспринимаемое недостойно, наносит великий вред воспринимающему его, по слову апостола: "Кто приобщается недостойно, тот ест и пиет осуждение себе", и оттого, поясняет, "многие из вас немощны и больны, и немало умирает" (1 Кор.11,29-30).

Столь подробное рассмотрение литургико-догма-тических особенностей Церквей в евхаристическом богослужении имеет целью подчеркнуть принципиальное их значение, чтобы с помощью Божией, преодолевая преграды, мы могли идти к осуществлению заповеди Господней: "Да будут все едино..." (Ин. 17,21).